быть мне каким-либо подлым и презренным доносчиком и вас сделать неосмотрительным наказателем, но даже умоляю вас войти в рассмотрение дела сего (последние слова были дважды подчеркнуты) с великой осторожностью и поступить сколь можно благоразумнее и сходнее с духом кротости, знаменитому вашему сану приличного»[216].

Князь Андронников пространно рассказывал о своем друге, советнике Императорской Академии Художеств, о том, как этот добрый человек, воспитанный родителями в страхе Божием и прилепленный с детства к вере и церкви, был настоящим верующим православным, но последние годы жизни попался в руки опасного руководительства. Он предался в кружке Татариновой шаманизму-беснованию и кружению до обмороков[217]. Все это пагубно отражалось как на простой, истинно-православной, но слабой его душе, так и на немощном его теле. Князь не раз уговаривал его бросить опасное сектаторство и вернуться в лоно единыя православныя Церкви, но так велика была власть этой, правда умной и во многом замечательной, но зловредной женщины, что друг его, советник Императорской Академии Художеств, не мог прервать сношений с Татариновой до своей кончины. Далее Андронников писал, что Татаринова не только укорачивает дни человеческой жизни, но под видом благотворительности многих разоряет или сводит с ума, заставляя мучиться в сей жизни.

Потом шло описание смерти советника в неистовстве и без покаяния. А после смерти сразу явились на квартиру два лица, одно из них статский советник Пилецкий, и перерыв все вещи и бумаги покойного, унесли ряд документов, писем, записок и прочий материал, который мог бы пролить свет на деятельность Татариновой[218]. Кончалось письмо вопросом, не наступило ли наконец время «срыть сие дупло и предать его покаянию». Архимандрит Фотий получил письмо в Санкт-Петербурге, в доме дщери девицы Орловой-Чесменской. Он долго вслух читал письмо. Взял красный карандаш и подчеркнул слова: «дупло, неистовство, шаманизм», а синим карандашом подчеркнул фамилию – «Татаринова» – и на полях написал одно слово: «Чти». После этого положил письмо в конверт и надписал, как когда-то после посещения Кузьмы Обнорского: «Его Сиятельству графу Алексею Андреевичу Аракчееву в собственные руки».

* * *

1 сентября 1825 года в 6 часов утра государь из Каменноостровского своего дворца отбыл в город Таганрог. Накануне этого дня он вызвал к себе обер-полицмейстера Гладкова и приказал ему все о статской советнице Татариновой бумаги секретного разведывания никому не передавать и уничтожить, что и было обер-полицмейстером Гладковым исполнено.

XIX

Taganrog. 19 novembre 1825 Chère Maman, notre ange est au ciel et moi sur la terre, de tous ceux qui le pleurent, la créature la plus malheureuse, puisse-je le réjoindre bientôt. Oh mon Dieu! C’est prèsque au-delà des forces humaines, mais puisqu’. Il l’a envoyé, sans doute il faut pouvoir le supporter! Je ne comprends pas, je ne sais si je rêve, je ne sais pas combiner ni comprendre mon existence.

Voici de ses cheveux, chère Maman. Hélas! Pourquoi a-t-il du souffrir autant! Mais sa figure maintenant ne porte plus que l’expression de la satisfaction et de la bienveillance qui lui sont naturelles. Il semble approuver ce que se <пропуск в тексте. – A. Э.> autour de lui. Ah, chère Maman, que nous sommes tous malheureux! Tant qu’il restera ici je reste ici – quand il partira si on le trouve possible je partirai aussi. J’irai avec lui tant que je pourrai. Je ne sais encore ce que je deviendrai. Chère Maman, conservez-moi vos bontés.

Elisabeth[219][220]

Протокол вскрытия тела Императора Александра 20 ноября 1825 года:

1825 года, ноября в 20-й день в 7 часов пополудни мы, нижеподписавшиеся, вскрывали для бальзамирования тело почившего в Бозе его Величества Государя Императора и Самодержца Всероссийского Александра Павловича и нашли следующее: на передней поверхности, именно на бедрах, находятся пятна темноватого, а некоторые темно-красного цвета, от прикладывания к сим местам горчишников происшедшие. На обеих ногах ниже икр, до самых мыщелков приметен темно-коричневый цвет и различные рубцы, особенно на правой ноге, оставшиеся от заживленных ран, которыми Государь Император одержим был прежде. На задней поверхности тела на спине между крыльцами до самой шеи простирающееся довольно обширное приметно пятно темно-красного цвета, от приложения к сему месту пластыря шпанских мух происшедшее. При повороте тела спиною вверх из ноздрей и рта истекло немного кровянистой влаги.

2) В полости черепа. По осторожнейшем и аккуратнейшем отделении верхней части черепа, из затылочной стороны вытекло две унции венозной крови. Череп имел натуральную толстоту. По снятии твердой оболочки мозга, которая в некоторых местах, особенно под затылочной костью, весьма тверда была приросши к черепу, кровеносные сосуды на всей поверхности мозга чрезмерно были наполнены и растянуты темною, а местами красноватою кровью от предшествовавшего сильного прилития оной к сему органу <…>.

4) В полости брюшной. Печень имела большую величину и цвет темнее натурального. Желчный пузырь растянут был большим количеством испорченной желчи темного цвета; ободочная кишка была очень растянута содержащимися в ней ветрами. Сердце, легкие, селезенка, почки, мочевой пузырь ни мало не отступали от нормального своего состояния.

Сие анатомическое исследование очевидно доказывает, что августейший наш монарх был одержим острою болезнью, коею первоначально были поражены печень и прочие к отделению желчи служащие органы; болезнь сия в продолжении своем постепенно перешла в жестокую горячку с приливом крови в мозговые сосуды и последующим затем отделением сукровичной влаги в полостях мозга и была наконец причиной смерти Его Императорского Величества.

1) Дмитриевского вотчинного гошпиталя младший лекарь Яковлев.

2) Лейб-гвардии казачьего полка штаб-лекарь Васильев.

3) Таганрогского карантина главный медицинский чиновник доктор Лакиер.

4) Придворный врач коллежский асессор Лоберт.

5) Медико-хирург надворный советник Тарасов.

6) Штаб-лекарь надворный советник Александрович.

7) Доктор медицины и хирургии статский советник Рейнгольд.

8) Действительный статский советник лейб-медик Стофреген.

9) Баронет Яков Виллио, тайный советник и лейб-медик.

Видел описанные медиками признаки и при вскрытии тела Его Императорского Величества Государя Императора Александра Павловича находился – Генерал-адъютант Чернышев.

Екатеринославской губернии, в городе Таганроге[221].

XX

Форма

Во первых великих ектениях на вечерне, утрене и литургии. О благочестивейшем Самодержавнейшем Великом Государе нашем Императоре Константине Павловиче всея России и матери его благочестивейшей Государыне Императрице Марии Федоровне, о благочестивейшей Государыне Императрице Елизавете Алексеевне, о благоверном Государе Великом князе Николае Павловиче и о супруге его благоверной Государыне Великой княгине Александре Федоровне, о благоверном Государе Великом князе Александре Николаевиче, о благоверном Государе Великом князе Михаиле Павловиче и о супруге его благоверной Государыне Великой княгине Елене Павловне, о всей палате и воинстве